Я рядом

Очень короткое предисловие

Если вы задавались вопросом о смысле жизни, вполне возможно, что и Вам довелось встретиться с этим человеком. Имена в рассказе вымышленные, но основан рассказ на абсолютно реальных событиях.

В прошлом веке

Да-да, это было в прошлом веке, в пятницу. Меняются времена, век сменил век, но не стирается из памяти эта встреча. Услышанное тогда оставило глубокий след в моей душе, но суета будней, которая поглощает нас обычно, отодвинула воспоминание об этой встрече так глубоко, что всплыли они только теперь, когда жизнь стала более размеренной и спокойной.

Это был день рождения Антона Петровича. Его уважали, и в этот день в его просторный кабинет пришли те, кто хотел поздравить, сказать несколько хороших слов в его адрес, и просто поговорить. Среди присутствующих были и те, кто непосредственно с ним не работал. Он обладал каким-то особым притяжением, и многим хотелось побыть рядом, послушать его немногословные высказывания, которые иногда поражали точностью и неожиданностью. Он был, как говорят, «не от мира сего», сменил множество мест работы, которые он менял, по его словам, со сменой интересов. Разносторонние знания позволяли ему выполнять поручения руководства, которые совсем не складывались в какое-либо направление деятельности. Никто не мог сказать, каковы были его реальные интересы в жизни. Несмотря на достаточно продолжительную совместную работу никто точно не знал чем он живет. В разговорах, кроме деловых, Антон Петрович обычно был внимательным слушателем. Все говорили, что с ним работать комфортно. Уважали и знали его все сотрудники, поскольку все ощущали на себе результаты его деятельности по совершенствованию производственных и административных процессов.

Вечер подходил к концу. Кто-то завел разговор о морали, о философии жизни, началось обсуждение насущных проблем, трудностей жизни и ограниченности возможностей человека в современном мире. Завязался даже небольшой спор. Когда в разговоре образовалась пауза, Антон Петрович без вступлений неожиданно начал говорить. Голос его был твердым, а весь его вид говорил об абсолютной уверенности в своих словах. Присутствующие не перебивали. Все внимательно слушали.

Монолог

Кто-нибудь скажет, что это бред. Как вам будет угодно. Можете считать меня психически неуравновешенным, предлагать обратиться к медицине, — меня это совершенно не волнует. Думайте обо мне все, что хотите, но я свободен от ваших суждений и осуждений, они меня не касаются и не трогают совершенно. Не делайте оскорбленный вид, — ни в коем случае я не осуждаю вас и тем более не презираю. Ваша мораль это ваша мораль, ваши поступки это ваши поступки, ваши песни это ваши песни, ваша жизнь это ваша жизнь.

Я живу среди вас, но не с вами. Почему? Это долго объяснять. Вероятно, кто-нибудь из вас придет к этому когда-нибудь. Нет, это не анархизм и не эгоизм. Я, как и вы живу в обществе, соблюдаю по мере возможности его правила, но только по мере возможности. Собственно, и вы соблюдаете ваши правила по мере возможности. Ваша мораль, как и любая другая, создана вами самими, чтобы отличить своего от чужого, чтобы в неведении не совершить поступок, который навредит ближнему. Врач дает клятву Гиппократа, но в определенный момент… не обращает внимания на боль пациента ради его жизни или ради жизни другого человека. Иногда даже приходится выбирать, — чью жизнь продлить, а чьей дать завершиться ради продолжения другой.

Циник, скажете вы. Он потерял чувство реальности, превознес себя над всеми нами, он считает себя сверхчеловеком! Ненормальный.

Говорите, что хотите. Я не над вами и не под вами, я даже не вместе с вами, я рядом с вами. Постараюсь не шокировать вас. Зачем нарушать ваш привычный ритм жизни? Много ли пользы в экстравагантном поступке, который вы примите за проступок?

Путешественник не будет удивлять окружающий мир прыжком через пропасть, когда можно пройти по тропе, если только прыжок — не единственный способ достичь заветной цели.

Где эта цель? Вы задавались таким вопросом? Ах, да. Только сумасшедшие ищут смысл жизни, а нормальные законопослушные граждане просто живут. Что ж, живите, как знаете. Я никого не собираюсь учить жить.

Всегда меня угнетала зависимость от кого бы то ни было…. Теперь все ясно, скажете вы, он просто социально опасный элемент. Ошибаетесь. Я ведь сказал уже, что живу не с вами, а только рядом. В тайге живут и люди и звери, но обычно они просто живут и не имеют претензий друг к другу. Вы никогда не забредали в малинник, где лакомится медведь? Он уйдет от греха подальше, не причинив вам никакого вреда. А считается, что это очень опасный зверь, который может стать страшным хищником в определенной ситуации.

А вы сами не становитесь хищниками, когда начинается война? А ваша зависть не приводит к смерти того, кто достиг немного больше, чем вы, по вашему мнению? Вы все зависите от кого-либо, вам важно казаться такими, какими вас ожидают видеть, или какими вы хотите казаться. Зачем?

Возможно, что вы доживете до понимания своего предназначения. Я долго ждал, хотя предчувствие, что разгадка рядом, было всегда.

Мне часто снился один и тот же сон. В нем была подсказка, которую я не понимал. Этот сон невозможно пересказать так, чтобы правильно передать его смысл. Надо было самому разобраться в нем, достичь, наконец, той цели, которая скрывалась за окончанием этого сна. Он всегда был как оборвавшийся на самом интересном моменте фильм. В этом сне не было людей, но было ожидание встречи с кем-то или с чем-то. Каждый раз я знал, что до встречи остались считанные секунды, но сон прекращался. Рано было тогда знать окончание сна. Мало кому дано познать неожиданное озарение, и я не исключение. Не зная верного направления, я стал его искать. Как в детской игре, кто-то подсказывал мне, — холодно, совсем холодно, теплее…. Иногда становилось не только холодно, но и больно. Я привык к этому. Стоило мне предположить, даже увериться, что выбрано совершенно правильное направление, что остался еще один поворот, а за ним та самая цель, к которой я стремился так долго, как что-то вдруг рушилось, сгорало, очертания мечты искажались.

Время перестало существовать. Это стало самым важным открытием для меня. Вы все рабы своего времени, — «Кукушка, кукушка, сколько мне жить?», — абсолютно бессмысленный вопрос. Время не существует в том виде, как вы его себе представляете. Сколько должна длиться боль, чтобы стать смертью? Вечно. Несмотря на ваши заверения и учения, жизнь это боль.

Опять его занесло, — подумали вы. В каком-то смысле вы правы. Если вы решили, что жизнь вам дана для наслаждения ею, болью станет смерть. И время войдет в свои границы, станет рекой, несущей вас своим течением к своему устью. Но времени нет, нет этой мутной реки с плывущими обломками жизней, загрязненной вами и вашей кипучей деятельностью ради своего воображаемого блага.

Нет ни истока, ни устья. Есть океан, в котором куда сложнее найти правильный курс, но вам проще в реке. Можно, не прилагая усилий, плыть по течению, а то и гордо преодолевать пороги и мели. Но вот вы достигли устья, что дальше? Океан, который скрывает в себе и источник жизни, и смертельную опасность. Океан, который дарит ощущение свободы, но и безгранично властвует над вами. Хватит ли у вас духу продолжить свой путь в не имеющем границ пространстве, или вы будете цепляться за любую возможность остаться в вашей реке, пока она не исторгнет вас беспомощным и обессиленным во враждебную вам стихию? Не сомневаюсь, у некоторых из вас достанет сил, чтобы осмотреться и переосмыслить свое существование в условиях неограниченной свободы. Но до нее надо дожить, и в ней надо выжить. Это удается не многим….

А те, кто выжил должны быть готовы к одиночеству. Вас не поймут. Вам будут говорить, что это бред, считать психически неуравновешенным, предлагать обратиться к медицине, но вас это совершенно не будет волновать. Вот тогда мы сможем говорить на равных, не предъявляя друг другу обвинений и счетов. Живя среди людей, вы по мере возможности будете соблюдать их правила, но только по мере возможности. Вам часто будет больно, — океан свободы не прощает ошибок, заставляет выбирать из не выбираемого, но он дарит жизнь. Не осуждайте, и тем более не презирайте тех, кто рядом. Ваша мораль это ваша мораль, ваши поступки это ваши поступки, ваши песни это ваши песни, ваша жизнь это ваша жизнь, ваш выбор это ваш выбор.

Совсем не обязательно, но вполне возможно, что однажды ваше одиночество прекратится. Вы научитесь не только смотреть и слушать, но видеть и слышать. Как часто сейчас вам недостаёт этого, — смотрите и не видите, слушаете и не слышите. На вопрос вы отвечаете вопросом, потому, что не знаете ответ. Вы обижаетесь на учителей, которые не научили, на родителей, которые не воспитали, на судьбу, которая вам не подвластна. Вы сетуете на случай, который привел к неприятностям. Откройте глаза своей души. Не говорите, что туман скрывает от вас горизонт, ветер сбивает с ног и ливень больно бьет в глаза. Зачем вам глаза, если вы не хотите видеть?

Примиритесь с собой. Вы сами часть океана, вы часть вашей вселенной, и в вас ваша вселенная. Что вы, что вы, я не пытаюсь вас учить. Ваша жизнь это ваша жизнь, и делайте с ней, что хотите. Просто, мне подумалось, что вы хотите услышать. Нет? Что ж, если будут вопросы, — я рядом….

Что-то не так? Не обижайтесь, можете считать меня не в своем уме, а на больных грешно обижаться.

Настя

Антон Петрович закончил свой монолог. Присутствующие молчали. Время шло к ночи и сотрудники, выходя из задумчивости, начали понемногу расходиться, вежливо прощаясь. Продолжить разговор никто не решался.

В кресле напротив продолжала сидеть худенькая средних лет женщина с уставшими глазами. Она неотрывно смотрела на оратора, но как-бы не видя его. Мысли ее были где-то далеко в юности...

Антон Петрович, разрешите представиться. Меня зовут Анастасия. Я почти ничего не знаю о Вас, но то что услышала сегодня, меня очень заинтересовало и взволновало. С Вашего позволения я хочу немного рассказать о своих переживаниях в связи с услышанным и задать вопросы, на которые не прошу сразу отвечать. Я надеюсь, что нам еще удастся обсудить их в другое время.

– Да, Настя, я внимательно Вас слушаю, – устало произнёс Антон Петрович.

Анастасия помолчала с минуту и взволнованно начала говорить:

– В чем-то Вы правы, наверное. Но неужели жить свободным, значит быть одиноким? Я задумываюсь иногда над прожитыми годами и пытаюсь понять, почему все в моей жизни сложилось именно так? Я ведь видела свою жизнь совсем иной. Многое делалось как-то автоматически. Я даже понимала, что делаю не правильно, но так было принято. Река и в самом деле несла меня среди обломков морали, обрывков традиций и мне действительно пришлось гордо преодолевать пороги, захлебываясь в водоворотах, вскрикивая от ушибов на перекатах. А выбраться из этой реки было страшно... И теперь страшно. И от этого становится еще страшнее.

Что же делать? Видимо, я чего-то не понимаю. Вокруг меня много людей. Я всегда считала, что они должны видеть меня успешной и довольной жизнью. И я притворялась. Я действительно хотела быть успешной и довольной жизнью, но пытаясь изменить свою жизнь, наталкивалась на препятствия, которые преодолеть не могла. Не то чтобы их преодоление было невозможным... Надо было выбираться из реки, сбросить с себя все эти обрывки и обломки. …Но что вместо них? Принято чем-то прикрываться от любопытных взоров и не показываться на людях в неприкрытом незащищённом виде.

Я, на самом деле, обижаюсь на учителей, которые не научили, на родителей, которые не воспитали, на судьбу, которая мне не подвластна. А как можно было научиться иначе? Кто мог подсказать правильный путь? Где эта карта с реками и океанами, и где компас, который укажет направление жизни в самом её начале?

Как Вы верно сказали, — выбирать из не выбираемого. Ведь и теперь все те же проблемы! Надо принять решение, но нет такой возможности. Есть преграды совершенно непреодолимые... Как можно решиться на поступок, который будет воспринят окружающими как сумасшествие, и кому-то от него станет больно, а кому-то смешно?

Может быть в этом и есть истина? «Безумство храбрых — вот мудрость жизни!», — не об этой ли истине сказал когда-то Горький? Но что будет, если все вокруг станут до безумства храбрыми? Что тогда может удержать человека от поступков явно вредных для окружающих? Не станут ли люди просто ходить друг у друга по головам?

Я не знаю что, но что-то подсказывает мне, что в Ваших словах есть недоговоренность. Давайте встретимся когда Вам будет удобно и продолжим разговор, если Вы не против, конечно.